Заметки

Март 3, 2020

Глава 1

Записки взрослой маленькой девочки

Уверена, что, жизнь каждого человека - это один интересный, захватывающий, приключенческий роман. С неожиданными поворотами, судьбоносными встречами, с головокружительными историями.
В этой рубрике "Записки большой маленькой девочки" я буду делиться небольшими заметками-воспоминаниями, о разных периодах моей жизни, они будут веселыми и грустными, искренними и волнительными, но все-все абсолютная правда. Так оно и было, хотя очень близкие люди (знающие все нюансы) утверждают, что так бывает только в кино )
Итак, история первая

Глава 1
Парикмахерская

В моем дошкольном детстве я очень часто боялась и переживала, что незнакомые люди на улице, где-нибудь в магазине, в очереди в кассу, например, или на трамвайной остановке или в зале ожидания районной поликлиники, примут меня за мальчика. В моем гардеробе было очень мало девчачьей одежды, а три с половиной платья, которые почему-то все были в горошек (см. фотку ниже :)): зеленое в горошек, синее в горошек и белое в горошек - были предназначены только для особо важных праздников и утренников. А во дворе, в садик, на дачу, в магазин, в поликлинику можно было нацепить что-нибудь простое и практичное: штаны, типа треников, футболку, шорты-майку х/б (если лето).
Черты моего лица, как часто повторяла мама, "мелкие, невыразительные, да еще и худая как палка, одни маслы торчат, пацан пацаном" (ц) Единственное мое отличие от мальчика - это длинные волосы (хоть и тонкие, как мышиный хвост, по маминому твердому мнению), которые можно было заплести в косы и нацепить огромные банты. Их я все время выдвигала вперед - и тогда точно не перепутаешь: я - это настоящая ДЕВОЧКА!
Но тут пришел день Х: моя мама, набегом навестив нас с бабушкой, вдруг решила повести меня в парикмахерскую и сделать прическу. Для полноты картины объясню, что с бабушкой и дедом я жила в городе Казани с года до 9 лет. У мамы, молодой и невероятно красивой, была своя яркая жизнь, как профессиональная так и личная. Поэтому видели мы ее очень редко, в основном по праздникам, или летом, в хорошую погоду, когда можно было провести время на даче. Папа же "уплыл" в свое далекое кругосветное плавание по морю жизни еще до того как мне стукнул годик, оставив на память прекрасное фото, настоящего рыцаря и джентельмена в белоснежном, великолепно сшитом, костюме. С этой фотографией я и жила, пока однажды не встретилась с ним в мои полные 12 лет. Так что именно бабушка с дедушкой взращивали как меня, так и мои волосы, ибо ходить по парикмахерским у них не было ни времени, ни надобности (традиции нашей татарской семьи не слишком жаловали короткие стрижки у девочек). Кстати, средства были: легендарный отец в белоснежном костюме регулярно присылал алименты, а дед работал первым и незаменимым токарем на казанском авиационном заводе, имел дела с какими-то важными секретными заказами. К тому же периодически гнал самогон и успешно его продавал. Да и бабушка до первого инфаркта тоже работала, так что мы не голодали. Но по парикмахерским не ходили ) Однако мама вела свою жизнь и представляла нам ее в своем свете, где было место коротким стрижкам, модным костюмам, сногсшибательным туфлям, и бесконечному празднику жизни. Поэтому было решено иди в парикмахерскую и стричь "заросшую, немодную" дочь. Мне было 5 лет, но до сих пор я помню, как я кричала, рыдала, потом умоляла, клялась, что буду самой лучшей, и самой послушной, и самой доброй, и самой-самой девочкой на свете, но только не надо мне стричь волосы. Иначе я совсем превращусь в самого настоящего мальчика. Мама резко отрезала: "Бредовая речь глупой капризной девчонки". Сжала руку до посинения и потащила в парикмахерскую через дорогу.
Я уже перестала сопротивляться, с моей мамой это было бесполезно, поэтому шла покорно, с тихими слезами, как на бойню. Все то время, что меня стригли я не переставала плакать. А когда увидела результат в зеркале, то зарыдала еще пуще. И, конечно, первое, что я услышала, когда мы с мамой зашли по дороге домой в магазин, это: "Мальчик, ты последний в очередь?" Моему горю не было предела. Жизнь кончена.
Во двор выходить стыдно. Засмеют, как пить дать. Несколько дней я просидела дома, с завистью смотрела как во дворе играют друзья. И все же желание пообщаться и поиграть с друзьями перебороло страх быть осмеянной, и жизнь стала возвращаться на круги своя. Конечно, первые несколько дней друзья по двору хлестко шутили по поводу моей очень короткой стрижки, но я училась парировать, "держать удар", а скоро и вовсе все превращать в шутку. Всем становилось весело. И тема о стрижке уходила на второй план. Позже бабушка, пережив мои страдания вместе со мной (мама же в очередной раз улетела на сборы-командировки-отпуск), вставала горой, если вдруг у мамы снова появлялось желание поэкспериментировать с моими волосами. Так что еще долгие годы я носила длинные тонкие, как мышиный хвост, волосы, пока все-таки не решилась на первую САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ СОЗНАТЕЛЬНУЮ стрижку. А потом пошло поехало )))

Сейчас у меня у самой растут девочки, целых две ). У девочек длинные волосы (особенно нашему папе это нравится). Я же вижу их со стильными короткими стрижками, типа карэ, и периодически мне хочется повести их в парикмахерскую, но тут же вспоминаю свою историю. Я спрашиваю в первую очередь, хотят ли они попробовать что-то новое, и как бы им пошла стильная короткая стрижка, и не надо вечно расчесывать, а перед школой собирать в косы или хвост, но когда слышу твердое нет, ухожу в сторону. Ибо никакая стрижка или прическа не стоят ни одной пролитой детской слезы, как бы пафосно это не звучало. У них еще вся жизнь впереди, напробуются. А диктовать и насильно навязывать свои вкусы, даже если нам кажется что это верх прекрасного-модного-стильного против воли-вкуса ребенка - это еще одно проявления жесткого тоталитарного родительского эгоизма.

Март 3, 2020

Глава 2

Глава 2
"Не все тайное становится явным"

Самый первый мой недостаток в детстве, за который мне не редко доставалось, и который был возведен в проблему мирового масштаба был, как сказали бы сегодня, мой унылый аппетит и "болезненный" внешний вид.
Второй - это чрезмерная тяга к авантюризму (за него доставалось вдвойне). Но об этом потом.
О моем аппетите бабушка, дедушка и мама слагали легенды и мифы. Чтобы накормить меня в возрасте до 3-х лет им приходилось идти на подвиги, сидеть часами, и ждать, когда же я наконец-то раскрою рот, чтобы хоть крошка хлеба туда попала самым чудесным образом. Дед брал в руки баян, лихо играл и громко пел развеселые татарские песни, и завороженная эдаким зрелищем не для слабых, я открывала в рот от удивления, и в это момент туда влетала спасительная ложка супа. Когда уже не помогал баян, бабушка рассказывала страшные истории про людоедов из Зеленогорска, и в момент когда я готова была разреветься, разевая рот, туда вплюхивалась ложка ненавистной каши. Так и кормили, не на убой, а на выживание )

Став чуть постарше и научившись сама справляться с едой, меня уже не столь изощренно развлекали, но регулярно стращали, что если я не буду хорошо кушать, то так и останусь самой страшной девочкой во дворе. Мама, прилетев с очередного слета веселых, красивых, находчивых спортсменок-комсомолок, тут же выпаливала: "И в кого уродилась. Тощая, ноги спички, шея как у дохлой курицы, смотреть страшно!" Бабушка причитала: "Кызым (она меня периодически звала дочкой), ведь одни маслы торчат, одежды нормальной не найдешь. Что люди скажут, что не кормим. Стыд какой!"
От всех этих претензий к моему страшному виду я начинала плакать. Дед же, как и многие мужчины, тяжело переносивший женские слезы, начинал строго выговаривать, чтобы я тут же успокоилась и утерла слезы, а то такое будет.... Я же еще хлеще и громче начинала рыдать. Этого он перенести не мог, и бранясь по-татарски, убегал на балкон, неистово курить и успокаивать нервы.
В конце концов я успокаивалась, передо мной снова ставили тарелку с первым и вторым, к которым всегда полагался кусок ржаного хлеба и просили доказать, что наконец-то, после выговора и скандала и доведения деда до полуинфаркта, я смогу по человечески поесть и стать такой же хорошенькой как девочка Миля с 8-го этажа.
Вот тут-то я и стала учиться изобретательности и вранью во Благо! Дабы, больше не расстраивать семью. Жили мы на 6-м этаже, окна на кухне выходили на широкую крышу известного в те времена ювелирного магазина. Мы часто туда бегали с друзьями, завороженно стояли перед стеклянными стеллажами и смотрели на всю это драгоценную красоту, а потом каждый для себя выбирал ювелирное изделие и представлял себя на каком-нибудь важном мероприятии. В магазине всегда было просторно, светло и пахло какими-то заморскими духами. А еще там появлялись красочные "памятки" (буклеты), с красивой женщиной на обложке, вся обвешанная серьгами и ожерельями. Памятки мы пачками запихивали под одежду и убегали, чтобы потом бережно поглаживать глянцевую красоту, мечтать о прекрасном, а еще меняться на какие-нибудь марки или редкие фантики с ребятами из другого двора.
И вот, чтобы моя тарелка всегда оставалась чистой, а хлеб был съеден до последней крошки, я и решила использовать крышу этого достойного магазина, как запасной аэродром для приземляющихся кусков хлеба, котлет, соленой вермишели в молоке с яйцом (редкая гадость, я вам скажу), остатки от супа (бульон я частично выпивала, частично выливала в раковину, не забывая смыть следы), яйца вкрутую (жуткая сухомятина), кашу и т.д. Все это летело через окно, а порой и через форточку, особенно отлично через форточку забрасывались горбушки ржаного хлеба и котлеты. Конечно, я знала Денискин рассказ про кашу и испачканного дядю, но я все предусмотрела: по крышам магазинов не ходят прохожие, а значит о моей тайне никто не узнает )
Бабушка на кухне присутствовала не часто, она знала, как долго и утомительно я ем, поэтому посидев со мной 5 минут, повздыхав и поохав, уходила в другие комнаты, дабы привести их в идеальный порядок. Единственное, чего я не учла (все-таки 6-7-ми летний ребенок не все может просчитать, даже самый изобретательный), это то, что окна людей, проживающих на втором этаже нашего дома, являлись прямым выходом на эту самую крышу. В этом я убедилась когда как-то Надька, что была старше меня на 2 года, позвала меня поиграть к себе в гости. К Надьке редко кто ходил в гости. Она жила с усатой бабушкой, страдающей от ожирения и старческой деменции. В квартире всегда пахло мочой, какой-то гнилью, было сыро и грязно. Но мне было жаль Надьку, поэтому я иногда соглашалась поиграть вместе с ней в этой жуткой квартире. И вот как-то раз, когда ее бабушка решила посидеть на лавочке во дворе и погреться на солнышке, мы, после долгой игры в куклы, устали, проголодались и решили съесть запретное: кусок булки с вареньем. Пришли на кухню и тут я уставилась на окно, вернее, на то что было за ним. Окно на четверть было перекрыто моими объедками. Надька с гордостью мне сообщила, что когда ее мать обнаружила это безобразие, она приняла самые жесткие меры. Тут я должна добавить, что мать Надьки работала на 3-х работах, в разные смены, чтобы прокормить семью, поэтому не всегда замечала, что творится в доме, да и о Надьке с бабкой вспоминала редко, а когда вспоминала, то на Надьке тут же появлялась, нет, не новая, но чистая одежда). Но настал тот день, когда Надькина мать заметила, что в окно попадает меньше света, чем положено, возможно вермишель плохо вписывалась в экстерьер окна и решила разобраться, позвала участкового и скоро должно было начаться настоящие расследование. Наконец-то узнают кто замуровывает их окно мерзкими объедками и преступника непременно посадят в тюрьму. Я застыла от ужаса, представив, что меня ловит участковый и до конца жизни сажает в тюрьму, но даже этот ужас был мимолетным по сравнению с безнадежностью доедать всю тарелку и теперь уж точно до конца жизни.
Участковый, конечно походил по квартирам, чьи окна выходили на крышу магазина, но преступника так и не нашел. К тому же объедки самым удивительным образом перестали падать вниз и скапливаться у Надькиного кухонного окна. Единственным утешением же для меня было то, что я наловчилась бросать куски ржаного хлеба сильно и далеко через форточку, так что приземлялись они далеко от всех окон, находившихся на втором этаже! Остальную еду пришлось есть, давиться, запивать, иногда жаловаться на боли в животе, и порой бабушка позволяла мне не доедать суп-кашу-вермишель с молоком и яйцом. Этому счастью не было предела!

Нет, не подумайте, что я ненавидела всю еду, все блюда и все продукты или у меня были "пищевые отклонения". Я очень любила куриную лапшу, разные салаты, запеченную курицу, с хрустящей ароматной корочкой, яйца всмятку или даже в мешочек, пушистые пирожки, пышные пироги, особенно с мясом или грибами, сочные пельмени со сметаной, жаренную рыбку, только что пойманную дедом, хрустящую жаренную картошку с грибами и без, печеный картофель с нерафинированным подсолнечным маслом и солью, вареные креветки, пирожные, особенно трубочку с белковым кремом, эклеры, все ягоды и все фрукты без исключения, свежие овощи (но с ними зимой была напряженка). Но все эти блюда были строго занесены в список "праздничных" и готовились они сугубо по праздникам. А в будни приходилось есть скучные безвкусные, но зато полезные супы и ненавистные каши. Все первые-вторые-третьи просто не могли уместиться в мой, видимо, не очень большой, детский желудок. Поэтому я никогда не могла доесть все это огромные порции. Я почти уверена, что если бы меня хоть раз оставили в покое, прислушались к тому, что мне нравится, что я люблю, что хочу, предлагали маленькие порции, то возможно и проблем с моим аппетитом было бы меньше. Но кто же будет считаться с бесправным ребенком?! Родитель лучше знает, что надо, а что не надо. А все эти детски нежелания есть или есть через страдания - блажь, каприз, с которым надо бороться не на жизнь, а на смерть. И как пример, однажды, чтобы доказать маме, что я не больной дистрофик, я съела всухомятку батон белого хлеба (мне было тогда 7-мь лет, как моей Лисе), помню было очень плохо, меня откачивали всю ночь. Битвы с собственными детьми всегда приводят к поражению, даже если вы считаете, что якобы победили....

Перемены с приемом пищи произошли в 11 лет, когда меня настиг звериный аппетит по причинам скорее грустным (об этом позже). И уже после 12-ти лет, когда появилась возможность есть "праздничные" блюда" чуть ли не каждый день, также знакомиться с совершенно новыми вкусами, до этого момента неизвестными. Это было связано с моей второй встречей с отцом (первая закончилась не очень успешно - об этом непременно напишу в других главах), оказавшаяся судьбоносной.

Сейчас же у меня не существует понятия "праздничное блюдо или сугубо праздничная еда". Еда всегда должна быть в радость, и должна быть красивой, праздничной, а главное желанной здесь и сейчас. Так что готовлю, то что хочется, а не то что надо, отталкиваясь от календаря. Детей учусь не заставлять есть, то что не хочется, и всегда стараюсь прислушиваться к их пожеланиям. Хотя нет-нет, да вдруг просыпается во мне мамин голос: "Ну давай, съешь еще ложку-две-десять"... Но я тут же я стряхиваю с себя призраки прошлого и говорю: Ладно, дети, не хотите - не надо, свободны!" )))

Продолжение следует....

Март 3, 2020

Глава 3

Глава 3
Про детскую память или как меня украли

Все-таки очень интересно устроена человеческая память: какие-то события мы помним с абсолютной четкостью, с запахами, вкусами, звуками, яркими эмоциями, какие-то пытаемся вытеснить, перечеркнуть, завесить темной тяжелой тряпкой, а что-то искажаем: будто было, а может и не было.
Я никогда не жаловалась на память и многие вещи помню ярко и точно. Все события моего детства встают перед глазами совершенно отчетливо, как будто это произошло вчера. Я, конечно, не помню что со мной происходило в годовалом возрасте, многое про тот период мне рассказывала бабушка, но начиная с 4-х лет, я самостоятельно выстраиваю ленту событий того времени.
Моя активная социализация с ровесниками началась рано: сначала были ясли, потом детский сад. Детский сад на улице Декабристов Московского района города Казани считался одним из лучших в нашем районе. Хоть и напротив нашего дома тоже был детский сад, но бабушка утверждала, что он слабенький и воспитатели там слишком болтливые и невнимательные. Поэтому дедушка с бабушкой, пользуясь своей репутацией, заслугами перед отечеством, орденом труда и просто уважением как руководства, так и коллег, смогли меня устроить в этот самый "правильный" детский сад.
Детский сад в целом я любила: и детей, и воспитательниц, и прогулки, и в особенности утренники, где участвовала во всех возможных номерах. Только две вещи отравляли жизнь в детском саду: еда, с непременными первыми-вторыми-третьими, манками-запеканками и невыносимый "Тихий Час". В тихий час засыпало 3-4 ребенка, остальные мучались как могли, елозили на кроватях, перешептывались, с риском для "жизни", ибо за плохое поведение в тихий час, могли отправить стоять в углу в туалете. Вечером меня забирали одну из последних, а иногда воспитательницы забирали меня к себе домой, и мы долго ждали, когда же наконец за мной придут. Дед и бабушка работали на авиационном заводе. После работы дед часто уезжал на свой любимый садово-дачный участок (это был его третий ребенок), а бабушка забирала меня и мы, не спеша, наслаждаясь простыми и теплыми разговорами, шли домой. В редких случаях, меня забирала мама - и это было целым событием, праздником, счастьем. У меня перехватывало дыхание от маминой красоты, ароматов, юмора, смеха. Но однажды все пошло не так. На тот момент мне было 4.5 года и из садика меня пришел забирать какой-то дядя. Он был высокий со светлыми волосами, бородой, в темной одежде. И он сказал, что он мой папа. Папу я помнила по одной единственной фотографии: элегантный стройный мужчина в белом безупречном костюме с темной гривой волос. А тут получалось совсем наоборот. Я спросила, почему он не похож на того папу "с фотографии", но он ответил, что долго путешествовал по свету и немного изменился.
Затем он что-то объяснил воспитательнице, взял меня за руку и мы пошли. Но пошли почему-то не домой, а на большой и шумный проспект, где поймали такси и поехали в... аэропорт. Он сказал, что очень хочет познакомить меня с моей другой бабушкой, его мамой. Которая меня ждет и приготовила столько всего вкусного и еще подарит большую куклу впридачу. Дальше идут обрывочные воспоминания... самолет, ночь, долгая дорога на машине, большой деревянный дом, с незнакомыми и неприятными запахами. Сейчас меня даже не удивляет, как мой отец, без документов сумел провести меня на самолет: во-первых времена были другие, контроля меньше, все проще; во-вторых, отец обладал навыками эффективной коммуникации, а также, по слухам в нашей семье, имел какие-то большие влиятельные связи.
Вот так я оказалась в совершенно незнакомой семье, большом и неуютном на мой взгляд доме. С очень странной и суровой "бабушкой" Настей и безучастным ко всему дедом Степаном (отец уехал практически сразу). Жили они в небольшом селе под городом Винница. Бабушка Настя была высокой, статной и красивой женщиной. С огромными холодными голубыми глазами. В годы войны она потеряла своего мужа (моего деда) и осталась с маленьким ребенком на руках. После войны мужчин на селе почти не осталось. А бабушка была молода, статна и красива. Она нашла нового мужа, на несколько лет моложе. Тот согласился взять ее в жены, но при одном условии: она должна сдать своего ребенка в детдом, потому что ему были не нужны чужие маленькие дети. Жизнь была непростая, мужчина ценился в те времена на вес золота, а то и более. Бабушка сдала отца в детский дом. Там он и вырос, там и закончил школу. Иногда бабушка его навещала. Но ей тоже было не до того: начали рождаться новые дети с новым мужем, целых трое. Поэтому бабушкины визиты в детский дом были редкими. Позже отец часто приезжал в гости к своей матери, новым сестрам и брату, помогал как мог, с отчимом практически не общался. Но для бабушки Насти он остался "чужим" и нелюбимым ребенком. И сколько мой отец не пытался одарить ее подарками, показывая свои успехи и достижения, та держалась с равнодушным спокойствием. Возможно отцу хотелось хоть таким образом "купить" ее внимание, восхищение, гордость, любовь в конце концов, которой он был лишен все годы детства. Но было тщетно.
И вот очередным "подарком" для бабушки Насти стала я. Бабка не слишком обрадовалась моему приезду, это означало еще один лишний повод для забот и хлопот. А на тот момент ей было уже о ком позаботиться - у старшей дочери родился сын, Сергей, которому к моменту моего приезда было 2 года. Помню он часто плакал, а еще кусался. Я тоже часто плакала, мне ничего не нравилось, я никого не знала и очень, очень, очень хотела домой, к своим родным бабушке и дедушке, в свой детский сад, в любимый двор к друзьям. Но бабушка Настя решила, что я капризная и неблагодарная девочка, к тому же лентяйка. Поэтому бабка поручила мне ухаживать за братиком, следить чтобы он вовремя ходил на горшок, убирать за ним мочу и фекалии, чистить горшок, менять грязную одежду, играть с ним, успокаивать когда он плакал и не жаловаться, если он меня кусал. Меня страшно воротило-тошнило, но если я отказывалась это делать, то меня запирали в холодном темном чулане с мышами и пауками (возможно, благодаря этому опыту, я не боюсь ни мышей, ни пауков, ни жуков, ни червяков ))). Не знаю, что было бы дальше, но на 5-ый день моего пребывания в этой странной "семье", в дом постучали и на пороге оказались мои любимые и родные бабушка с дедушкой. Я кинулась к ним с каким-то животным криком, и очень долго рыдала навзрыд и не отпускала ни на секунду бабушкину руку, уснула у нее на коленях... и в полудреме слышала какие-то ночные разговоры. Мы уехали на следующее утро. Бабку Настю я увидела во второй раз 12 лет спустя. Это была такая же сухая, неприветливая, строгая женщина, с большими красивыми холодными голубыми глазами.
Позже моя бабушка мне рассказывала, что когда пришла меня забирать из детского сада и обнаружила, что меня забрал какой-то мужчина, возможно отец, а может и нет, почувствовала, что у нее разрывается сердце, но тут надо было не падать без чувств, а действовать. Воспитательница что-то невнятно лепетала, директор хваталась за сердце. Бабушка с дедом тут же обратились в милицию, и человека, укравшего ребенка, предположительно моего отца, объявили во всесоюзный розыск. Искали 2 дня. Оказывается ради этой авантюры мой отец специально перекрасился и отрастил бороду, чтобы сложнее было его узнать и разыскать. Но все-таки его нашли... и меня нашли.
Что пережили мои бабушка и дед, и даже мама... мне страшно представить. Но только на 4-ый день после нашего возвращения бабушку увезли в больницу... с первым инфарктом. После этого она уже не работала, проводила больше времени со мной и из садика меня забирали одну из первых. Это было так круто! )

Что же касается какого-то огромного родительского заблуждения, что старшие дети должны нянчиться и заниматься младшими, в ущерб своих интересов, то я всегда была противником таких установок в семье. Дети не должны выполнять работу и обязанности родителей. И это только проблема родителей, если они не могут правильно распределить свое время, силы и внимание, но никак не старших детей. Дети должны научиться правильно взаимодействовать, играть, общаться, разделять общие интересы или говорить "нет", когда интересы не совпадают. Но не нянчиться друг с другом! Мы не имеем права эксплуатировать старших детей присматривать, кормить, менять, мыть, развлекать, успокаивать младших, особенно если это делается через давление, а не по доброй воле старших детей (но таких, честно говоря, не так и много, тех которые взахлеб хотят нянчится с младшими). Я лично считаю себя родителем для своих детей, а не работодателем. ;)

Да, никто не отменяет взаимопомощь и заботу. Но этому можно научить, а учить желательно через объяснение, общение и по доброй воле. Просить помогать через насилие, угрозы, шантаж - это наша главная ошибка. Можно всегда объяснить почему вам сейчас нужна небольшая и, конечно, посильная помощь от детей. Уверяю, они с радостью это сделают. Но а если не будет у них на данный момент желания вам помочь (возможно мы отрываем их от чего-то увлекательного и интересного), можно отложить эту "помощь" на потом, сделать самим, ничего с нами не случиться. А они нам помогут даже если не сейчас, и не через день, но потом непременно... если мы все правильно делаем, через любовь, терпение и понимание.

Март 3, 2020

Глава 4

Глава 4
Бабушка

Я думала перейти к главе про маму, но предыдущая история и так была не из веселых, глава же про маму, с небольшой предысторией будет тоже не слишком радостная. И может создаться впечатление, что детство мое прошло в аду. А это было не совсем так.
Как раз дней, полных счастья, радости, беззаботности было намного больше чем грустных и безнадежных. Хотя вру, это у взрослых есть понятие "безнадежно или беспросветно", дети всегда верят только в лучшее, светлое...
Вот так и бабушка всегда мне говорила, что у меня в жизни будет все прекрасно, я уеду из страны, я многого добьюсь, и выйду замуж за француза. Хотя до сих пор остается загадкой, как она могла думать в те времена о выезде из страны, о замужестве с иностранцем, о жизни за границей. Бабушка, закончившая всего 4 класса начальной школы, потому что началась война и было уже не до учебы. Тяжелая работа в тылу (где жизнь была далеко не сахар), впроголодь, с круглосуточной заботой о младших братьях и сестрах, с больной мамой на руках. После войны она довольно быстро вышла замуж за моего деда, который к тому моменту был разведен и имел ребенка от первого брака.
Дело в том, что двух ее сестер насильно выдали замуж в Монголию, где был не только практически незнакомый муж, но еще право первой ночи у отцов этих самых мужей. И бабушку ждала примерно та же учесть, если бы не случайная встреча с дедом, быстрый брак, а потом целая огромная непростая, но счастливая жизнь до самой смерти вместе. Первых двух мальчиков-близнецов, которые родились, когда бабушке было 18 лет, она потеряла через 6 месяцев из-за страшного холода и голода и отсутствия санитарии. Через 2 года родилась старшая дочь, моя тетя Фаина, а еще через 2 года родилась младшая - моя мама. Любимица всей семьи. Красивая, яркая, звонкая, веселая - ее обожали и баловали как могли.
Бабушка с дедом работали на одном и том же авиационном заводе, имели огромное уважение коллег и руководства, получали ордена труда и еще какие-то там звания, затем получили квартиру в хорошем районе, в новом доме, в строительстве которого принимали непосредственное участие. А еще им дали садово-дачный участок, который стал их очередным ребенком, и в который мой дед вкладывал до самой смерти силу, душу и здоровье. Там я и проводила лучшие дни своего детства.
Я помню до малейших деталей, как мы с бабушкой в выходные собирали вещи, рано выходили из дома, затем шли до ближайшей булочной, покупали свежий хлеб и шли на остановку трамвая. Ехали на трамвае 6 остановок, потом пересаживались на автобус и 30 минут в нем тряслись по ухабистым загородным дорогам, а потом еще 20 минут шли пешком до нашего садового дома, который дед сам же и построил.
Лето, солнце, большие яблони, пышные вишневые деревья, неимоверное количество смородиновых кустов, оглушительный запах зелени: укропа, петрушки, и, конечно, друзья по саду! Пока бабушка с дедом с огромным усердием копались в огороде, я собирала команду детворы и мы придумывали себе программу на день. Конечно, предводителем всей этой "шайки" была я! Куда только я их не уводила, 5-6-7 летних детей: мы лазили по крутым оврагам, бродили по лесу в поисках самых разных грибов, ягод, жуков, змей, убегали к дальней автобусной остановке, где находился продуктовый магазин с любимыми соевыми батончиками.
И вот однажды появился план пойти на водоем. Плавать из нас никто не умел, но поплескаться хотелось, да и к тому же дорога к водоему - это тоже целое приключение. Как это водится у детей, заигрались, назагорались, напикниковались, втихаря добытыми из дома сушками-пряниками-огурцами-яблоками. И не заметили как наступил вечер. Это потом я в самых мелких деталях узнала, как нас искал весь дачный поселок, а потом еще и милицию подключили. Некоторых мам отпаивали на ходу валерьянкой, некоторых, особенно истеричных, оставляли отлеживаться дома. Нас нашли, мы к тому моменту уже неспешным шагом брели по направлению к нашему поселку. Всех ждала "расправа" и "домашний арест", максимум дня на два (меня, кстати, бабушка никогда не наказывала и очень редко повышала голос, так что я отделалась легкими нравоучениями).
Потом все возвращалось на круги своя: игры, дачные приключения и путешествия по окраинам ) Несмотря на запрет некоторых родителей "играть и дружить" со мной, мы все равно собирались дружной компанией, а родителям, занятым окучиванием бесценного огорода, через некоторое время было уже не до нас.
Вот так проходили чудесные дни, а летом и целые недели на даче. Зимой бабушка водила меня в цирк, на разные представления и спектакли. Вечерами мы смотрели советские фильмы-саги и вместе вздыхали и переживали за "тени, которые, исчезали в полночь" ) С бабушкой всегда было спокойно и легко, светло и беззаботно, невероятно интересно, с запасом красочных историй про жизнь и про людей. Она обладала удивительным характером: в меру строгая, но всегда справедливая, добрая-щедрая, но не расточительная, у нее всегда копейка любила счет, все невзгоды переживала стойко, с большим достоинством, и я практически никогда не видела ее плачущей, вскипающей, орущей, истеричной. Даже смерть деда она пережила с огромной выдержкой.
Было время, когда добрые люди донесли весть об измене деда (там была женщина, к которой дед долго и регулярно наведывался). Дедушке и бабушке на тот момент было около 50. Но и тогда бабушка не растерялась и не устраивала сцен. Всех доброжелателей, так искренне переживающих за чужое счастье, она отодвинула на значительное расстояние, а деду поставила ультиматум: если есть любимая женщина на стороне, он должен уйти к ней в самое ближайшее время, если же через 3 дня он не уйдет к ней, а решит остаться дома, тогда он однозначно и бесповоротно забывает дорогу к ней. Дед, конечно, же остался. Он всю жизнь любил, и уважал, и боготворил бабушку, ведь в целом на ее силе и характере держался "дом". И держался кстати, в маниакальной чистоте и порядке.
Бабушки давно нет, но осталось несколько писем, адресованных мне, на которые я недавно наткнулась. Перечитывала с совсем с другими чувствами и мыслями. И сколько глубины, мудрости, проницательности. Я искренне верю, что она мой ангел-хранитель. Когда была жива, защищала как могла, отвоевывала у мамы, когда начался очень тяжелый период террора, насилия и агрессии, поддерживала, дарила любовь за всех родителей, и вселяла в меня безграничную веру в саму себя и в людей: чтобы не случилось, как бы не было плохо, что бы не сделали подлого люди, хороших людей всегда больше и равняться надо на них, даже если больше нет ни сил, ни желания... а еще, никогда не унывать. )
Портрет бабушки висит у меня на стене в гостиной, она всегда со мной, и когда случаются неурядицы или приходят непростые времена, я смотрю на нее и мысленно с ней общаюсь... и снова чувствую заряд сил и оптимизма. И, конечно, свою память о ней передаю детям, как могу. Ведь наши любимые всегда с нами, пока мы о них помним.

Март 3, 2020

Глава 5

Глава 5
Про деда и коварство ложек

Если бы я верила в реинкарнацию, то уверяю вас, мой младший сын - это перевоплощение моего деда процентов на 95% как внешне, так и по характеру. (вот, сравните сами фотографии деда и младшего сына )
Яркий, веселый, артистичный, эмоциональный, прямолинейный, чрезвычайно трудолюбивый, избирательный в дружбе, вспыльчивый и ранимый. К тому же дед обладал еще и предпринимательской жилкой: в конце лета и осенью продавал и, всегда успешно, ягоды и фрукты из собственного сада, зимой же делал и продавал, всегда выгодно, самогон, сам при этом пил мало и по делу.
Дед прекрасно играл на баяне и красиво пел. По праздникам или когда он был в прекрасном расположении духа, он доставал свой баян, который мне было запрещено трогать в его отсутствие, (но я то знала где он хранился и время от времени все-таки прикасалась к "священному инструменту"), и в течение часа мог петь как веселые так и лирические песни на татарском языке, посылая при этом воздушные поцелуи бабушке, на что она кокетливо отмахивалась "Ах, шайтан"! и уходила на кухню.
Как и свойственно многим мужчинам, дед был неравнодушен к техническому прогрессу. И все заработанные от самогона и ягод средства шли на покупку разных гэджетов, которых в то время было немного и за которыми приходилось охотиться.
Не у всех в те времена был телевизор, а у нас аж целых три: один большой цветной, один черно-белый, а еще один небольшой, переносной, который мы брали с собой на дачу. В доме также имелся модный радиоприемник и бобинный магнитофон, на который он часто записывал свои песни, да и мои заодно.
Еще он очень любил дарить бабушке духи, косметику, бижутерию. Надо отметить, что бабушка всем этим пользовалась редко, что его периодически задевало, возможно именно такое пренебрежительное отношение бабушки к дедушкиным щедрым порывам души и сердца, заставило его закрутить роман на стороне. Эта история закончилась относительным Хэппи Ендом - из-за страха потерять бабушку, он порвал свои порочные связи, а бабушка стала чуть чаще надевать любимые сережки деда и даже иногда подкрашивать губы.
С дедом нас связывали "дружбанские" отношения и он частенько прикрывал мои шалости и проступки перед бабушкой. Когда бабушки не было дома, мы могли только с дедом оторваться и объесться "запрещенной" воблой (рыбу он ловил сам и сам же ее засаливал), затем следы преступления дед тщательно заметал, а кухню как следует проветривал. Еще он любил разламывать свежую буханку хлеба, вымачивать ее в воде из под крана, густо солить и причмокивая, с неимоверным аппетитом, уплетал до самой последней крошки под звуки включенного транзистора. Дед любил слушать радио, поэтому слушал его при любой возможности: новости, музыка, радио-спектакли - все шло на ура!
А еще дед никогда ни в чем мне не мог отказать и сколько бы раз я не просила его 10-15-20 копеек на мороженное, он всегда давал, только при этом просил бабушке не говорить, а то "попадет на обоим". В саду он специально для меня посадил редкую яблоню, с большими красными и исключительными сладкими яблоками . Она плодоносила плохо, можно было поштучно посчитать количество яблок за сезон, но он всем запрещал их есть, потому что каждое яблоко принадлежало мне.
На то что я частенько затаптывала его драгоценный огород, он смотрел сквозь пальцы, но при этом мог легко вспылить, если что-то его расстраивало или задевало. А задевали его в основном две вещи: когда он видел как я плакала и моя мама.
Это было в конце весны, мне было 6-ть лет на тот момент. Пришла мама, которую я не видела дней пять. Счастью моему не было предела. Она вернулась и будет спать дома, может даже рядышком со мной. Весь день она провела в гостях, празднуя очередной день рождения очередной подруги, поэтому пришла немного нетрезвой. Мы начали ужинать, а дед снова начал напоминать маме о том, что она должна чаще быть дома и больше проводить времени со мной. Что ее загулы до добра не доведут, что ее дочь (т.е. я) очень скучает и нуждается в матери.
Мама долго молчала и неторопливо хлебала суп, затем сказала:
- "Ну это же вы ее хотели, а не я. Вы умоляли меня на коленях не избавляться от нее. Вы меня запугивали. Вот теперь сами и возитесь с ней. Мне не нужны все эти "детские" хлопоты. У меня своя жизнь, а у вас с ней своя."
Я слушала, разводила своей ложкой бесконечные круги в тарелке с супом и слезы капали прямо в этот опостылый мне суп.
Дед вскипел вполоборота (я вам говорила как действовали на него мои слезы и мамино "сопротивление"): "Ты не мать, ты даже не человек, ты просто блядь! (это было в первый и в последний раз, когда я слышала от деда нецензурную брань на русском языке) Убирайся из дома немедленно!"
Мама же резко вскинула на него голову, посмотрела каким-то чудовищным взглядом и воткнула в живот деда ложку из под супа, распоров его вверх на несколько сантиметров. Встала и ушла в гостиную. Дед застонал, схватился за ложку, которая торчала у него в животе, и медленно сполз на пол. Я не орала от ужаса, я забралась под кухонный стол и продолжала тихо скулить, прикрывая при этом рот. Мне было бесконечно жалко деда, и дико страшно за маму (а вдруг ее увезут в тюрьму и я больше никогда ее не увижу)
Не растерялась одна бабушка. Она тут же побежала к соседке по этажу (у нее был телефон). Вызвала скорую. Затем вернулась на кухню, удобно уложила деда, накидала каких-то компрессов (я помню только просачивающуюся через тряпки кровь). Приехала скорая, бабушка объяснила что это несчастный случай и дед случайно напоролся на ложку, его увезли.
Я тихонько прошла в гостиную, там сидела мама и рыдала в голос. Я обняла ее, пыталась утешить, но она не успокаивалась. Потом вошла бабушка, дала маме какие-то капли, отвела ее в соседнюю комнату и уложила спать, меня же взяла к себе на кровать и долго, наверное, всю ночь, гладила меня по голове.
Через несколько дней все улеглось, мама умоляла простить ее за все (бабушка с дедом, конечно, ее простили), мне строго настрого запретили рассказывать о том что случилось всем моим друзьям во дворе, дед шел на поправку, а у бабушки случился через несколько дней второй сердечный приступ.
... Дед умер во сне, когда ему было чуть немного за 60. Заснул и не проснулся... Накануне он больше обычного ухаживал за своим садом, перед сном крепко обнял бабушку, долго-долго ее целовал... и уснул навсегда.

Март 3, 2020

Глава 6

Глава 6
Про первый больничный опыт

Как любой ребенок я все детство мечтала о домашнем питомце, кошке или собаке. Много раз упрашивала бабушку с дедом, но они были непреклонны. По мусульманским традициям содержать животное в доме считалось неприемлемым. Бабушка довольно брезгливо относилась ко всем животным, дед питал слабость к кошкам, но бабушке перечить не смел.
Всю свою невостребованную любовь к друзьям нашим меньшим я выливала на дворовых кошек и особенно собак. В нашем дворе жили завсегдатаи: большой, желтый, бесконечно добрый пес Шарик, коротоколапая и длинная, как сосиска, сучка Лада, мохнатый, одноухий пес Пират, и 5-6 кошек разных мастей. Периодически прибегали собаки из соседних дворов, но долго не задерживались.
Мы же всей детворой посменно заботились о дворнягах. Кормили, поили, гладили, играли, причесывали, принимали роды у Лады, возились с новорожденными щенятами, также и с котятами. Я время от времени пыталась занести в дом то щенка, то котенка, но безрезультатно. Ни просьбы, ни слезы, ни мольбы не помогали. Оставалось ухаживать за новорожденными во дворе, таскать из хозяйственного магазина, что был по соседству, огромные картонные коробки и делать из них жилища для бездомных животных.
И вот в один из июньских дней бабушка обнаружила большое красное пятно у меня на ноге. На тот момент мне было 7 лет (как моей Алиске сейчас). Она понаблюдала несколько дней, а затем было решено пойти в поликлинику на осмотр. Оказалось, что у меня лишай. Быстро вызвали маму. На меня тут же была обрушена лавина обвинений, упреков, угроз. Как оказалось, что только безмозглые грязные девочки, как я, могут возиться с помойными котами и псами. Если я и дальше буду целоваться с ними, то непременно закончу свою никчемную жизнь на помойке, поедая объедки. Помню что и так было страшно от поставленного диагноза, педиатр вещала про жуткие последствия, а тут еще и обозримая жизнь на помойке в полном одиночестве. Хотя, нет, не в полном, со мной же будут мои четвероногие друзья. Я уже представляла себя новым маугли, и это помогло мне не расплакаться.
Как только накал эмоций спал, решено было собирать вещи и отправлять меня в инфекционную больницу. Тогда это был мой первый опыт больницы, потом будет второй, более затяжной, но до сих пор я вздрагиваю от тех больничных воспоминаний.
Возможно, каждый из вас имеет представление, что такое советская больница. Маленькие темные сырые палаты, оглушительный запах хлорки и лекарств, нянечки, с наклонностями садистов, безучастные врачи, отвратительного цвета и вкуса еда. Еды не хватало никогда, да в общем-то ее есть не хотелось, а передачки в инфекционное отделение принимали с неохотой, а что-то и вовсе не доходило до пациента... Обкрадывать больных детей - то еще кощунство!

В больницу меня положили на неделю. Но мне показалось это целой вечностью. Навещали меня раз в день, разрешали общаться только через маленькую форточку и недолго, дабы зараза не распространилась на здоровых. Пичкали таблетками, делали какие-то уколы, мазали вонючими мазями. Где-то в середине недели одна из нянечек со всей дури прищемила мне указательный палец. Палец кровил, потом опух, затем посинел. Боль была адская, но пожалеть ребенка никому не приходило в голову. Наоборот, нянечку это еще больше распалило, и она обложила меня отборными матерными ругательствами. От всех этих переживаний: боли, одиночества, страха, оскорблений нянечек было совершенно невыносимо. И я решила сбежать.

Больница находилась на значительном расстоянии от дома, но мне было все равно. Главное побыстрее убраться из этого адского места домой... К бабушке, она поймет, не поругает. Обнимает и пожалеет. И палец полечит. Я дождалась вечера, когда основной персонал ушел домой и осталось несколько на дежурстве. Я подошла к маленькому квадратному окну для передачек. Втиснулась в него (до сих пор не понимаю, как не застряла там, даже для моего костлявого телосложения было очень узко), долго елозила взад-вперед-вбок, и все-таки выбралась. В больничной пижаме, со всех ног я побежала к массивным железным воротам. И стала их толкать изо всех сил, но они были закрыты. Я стала оббегать забор в поисках хоть какой-то щели. Но все впустую. Тут меня и заметил больничный персонал. Конечно, догнали, поймали, отругали и посадили в крошечную комнату, без окон, с мерцающей лампой, кинули сырой матрац, закрыли на ключ и оставили до утра. Я задыхалась от страха, горечи, обиды. Прорыдав некоторое время, отключилась. Утром пришла бабушка. Я не знаю, что она сказала главному врачу, но из больницы меня отпустили в этот же день, выписав какие-то мази и таблетки.
Лишай скоро исчез. Мне же было строго настрого запрещено близко подходить дворовым псам и котам... Недели две я воздерживалась, а потом все вернулась на круги своя. Я их кормила, поила, обнимала, ухаживала и далее и прочее. Еще год. А через год пришли живодеры и убили всех наших дворовых четвероногих друзей. Перед глазами до сих пор стоит кровавый след от любимого большого и желтого и бесконечно доброго Шарика. Его тело бесцеремонно тащили до машины. А мы дети, стояли и плакали, и еще очень очень долго скучали по доброму Шарику, коротколапой Ладе и одноухому псу Пирату.

Март 3, 2020

Глава 7

Глава 7
Про двор и про сережки

В детстве наш двор был, пожалуй, лучшим местом где я любила проводить время.
Двор был просторный, в меру зеленый, с традиционной детской площадкой, где непременно присутствовала железная горка (на ней периодически кто-то что-то себе травмировал), высокая ракета, построенная из железных колец, по ней можно было забираться как с внешней, так и с внутренней стороны, а зимой кто-то всегда приклеивался к кольцам языком (я в том числе делала это не раз и не два), качели, за которые велась всегда ожесточенная битва, песочница, по словам бабушки, с полнейшей "антисанитарией", она частично служила туалетом для дворовых животных и "пепельницей" для молодежи, поэтому играли мы в ней очень редко, хотя малышня копалась там часто и усердно.
В центре двора стоял вместительный стол с двумя лавками, за которым собирались мужики нашего дома и резались шумно и задорно в домино - "забивали козла". Перед подъездами, а также под несколькими деревьями располагались насиженные бабушками лавки. На них обсуждались самые животрепещущие темы, обмывались косточки каждого жильца дома, ворошили прошлое и предсказывали будущее. Бабушки нашего дома знали все про всех и даже больше: у кого какие проблемы, кто сколько зарабатывает, кто женился, развелся, родил, умер, кто гулящий, кто пьющий, кто купил какую мебель, кофточку, бюстгальтер и за сколько, чем занимаются в ненавистной Америке и как обстоят дела с гонкой вооружений. Советское информбюро по сравнению с информированностью всех советских бабушек тихо курило в сторонке.
В нашей девятиэтажке было всего три подъезда, и я, конечно, знала всех жильцом дома, от мала до велика. Все жили, и русские и татары, очень дружно, помогали, поддерживали в трудную минуту, праздновали свадьбы, рождения, всем домом скорбели, когда кто-то из жильцов умирал.
Мы же детвора, собирались большой дружной компанией и играли, не замечая времени. Мы по очереди заходили за друзьями, с классическим вопросом их родителям: "А Света (Миля, Надя, Альбина, Эдик, Гульназ, Оля, Руслан) выйдет?", гурьбой вваливались во двор и начинали играть в любимые игры. Набор дворовых игр был обширен: прятки, казаки-разбойники, песни (надо было вспомнить песню-припев-куплен на названную букву), телефон, фанты, классики, резинка, съедобное-несъедобное, машина едет, горячая картошка, вышибалы, догонялки, и далее и прочее.
Периодически мы устраивали совместные походы в магазин, что через дорогу, и охотились за мороженным. Каждый клянчил у родителей "денежку на мороженное". Кому-то везло больше и давали аж 20 копеек на пломбир, кому-то 10 - на молочное мороженное, кому-то ничего. Поэтому мы складывались и старались купить всем то мороженное, на которое хватало денег. Иногда получалось купить сливочное за 15-ть копеек, а порой еле-еле хватало на фруктовое, самое дешевое по 6-ть копеек. Если все-таки кому-то не хватало, я как самая отважная, клянчила 2 копейки у прохожих, чтобы позвонить срочно домой и сообщить бабушке, чтобы та не волновалась, а меня, якобы, задержали на кружке по ИЗО. В основном люди давали заветные 2 копейки. Так за 20 минут набиралась нужная нам сумма на мороженное. Затем мы долго, с чувством и расстановкой, ели самое вкусное в мире мороженное, долго долго его слизывали и смаковали.
Со двора мы уходили неохотно и эти регулярные выкрики из окон или балконов: "Оксанааааа (Светаааа, Руслаааан, Эээээдик....) ДОМООООЙ! не срабатывали с первого раза. Мы тянули время как могли.
Я не могу сказать что в детстве у меня была лучшая подруга. Я дружила со всеми. Правда, был верный друг Руслан, с 8-го этажа моего 2-го подъезда. Мы часто играли вместе, то у него дома, то у мена, наши бабушки к тому же дружили. В какой-то момент всевидящий и беспощадный двор начал лихо обзывать нас "Тили-тили тесто, жених и невеста", и тут наша дружба стала ослабевать. Руслан все реже приглашал в гости поиграть, не выходил во двор, когда я за ним заходила и начал сторониться совместных игр во дворе. Через некоторое время его родителям дали отдельную квартиру и они переехали в другой район. Да и мне пришлось переехать в другой город на год, но это уже другая история.
До моего переезда в другой город оставался еще целый год, когда в одну из квартир в третьем подъезде вселилась новая семья. Там была девочка Света, моя ровесница. Рыжая, с россыпью веснушек на белом, бледном анемичном лице, очень худая, с печальными зелеными глазами. Она редко выходила из дома, держалась в стороне, хотя было видно, что ей очень хочется с нами поиграть.

И вот я решилась сделать первый шаг, зайти за ней, как следует познакомиться и подружиться. Ее квартира поразила меня вонью, мраком, там почти не было никакой мебели. В ее комнате лежал матрац, на котором она спала и хромая табуретка, на которой лежала ее скудная одежда. Это я потом узнала, что Светкин папа - беспросветный алкоголик, который постоянно уходил в запой, продавал все, что возможно было продать. Мама работала целыми днями уборщицей, где могла, тоже пила время от времени. Они забывали кормить Светку, частенько ругали ее и поколачивали. Мне было безумно жаль Светку. Поэтому мы всем детским коллективом организовали ей посильную помощь. Мы приносили ей еду, приглашали на обед или на ужин. Я втихаря дарила ей что-то из своей одежды. А потом решила сделать ей подарок на день рождения, ей исполнялось как раз семь лет, мне на тот момент уже исполнилось семь.
Она говорила нам, что ей никто никогда ничего не дарил на день рождения, да они и не праздновали этот день, родители забывали. Но Светка помнила. И вот в день ее рождения я решила сделать Светку красавицей.
Она всегда завороженно смотрела на мои проколотые уши и сережки. И ей так хотелось такие же проколотые уши и сережки. Я в этот день как следует вооружилась: взяла английскую булавку, бабушкины духи "Ландыш" (мои любимые), вату и заветный подарок, тетины золотые серьги. У моей тети Фаины было много бижутерии, и я подумала, что она не обидится, а возможно даже и не заметит, что не хватает одной пары сережек.
Уши мы решили проколоть во дворе, за столом для домино. Я смазала светкины уши ваткой, щедро пропитанной духами, подруга Альбина держала ее за одну руку, ее брат-близнец, Эдик, держал Светку за другую, а я в это время прокалывала английской булавкой Светкины полупрозрачные мочки ушей. Светка держалась, не плакала, не кричала, не дрожала, только покусывала свои тонкие губы. Через 10 минут на Светкиных ушах уже красовались золотые теткины серьги. Счастью Светки не было предела. Целый день мы ее поздравляли и восхищались ею. Какая она красивая. Она светилась изнутри, смеялась громко и звонко, как не смеялась, пожалуй, никогда.

На следующий день тетка обнаружила пропажу сережек. Я ей рассказала, как было дело. Она долго кричала и возмущалась. Я умоляла оставить Светке сережки, ведь это же подарок и у нее итак ничего нет красивого в жизни, кроме этих сережек, и дома мало радости. Но тетя была непреклонна. Мы спустились с тетей во двор. Света в это время раскачивалась на качелях. Тетя подошла к ней и без лишних слов сняла с нее серьги. Светка тихо плакала. Я тоже плакала вместе с ней. Но ее слезы были горше моих. Тогда я сняла свои единственные сережки, и вдела их в ее красноватые дырочки. Мы обнялись. А потом пришли остальные ребята со двора и мы, как ни в чем не бывало, начали весело и беззаботно играть в любимые игры.
Бабушка заметила, что у меня нет сережек. Спросила. Я ей рассказала. Помню, она глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Сережек мне новых не купили. Через некоторое время мои дырочки заросли. Но это было не страшно. Я смотрела на Светку и на мои, вернее, уже ее сережки, на ее безграничную радость и гордость и уверенность: она стала самой красивой и счастливой девочкой во дворе... и я радовалась вместе с ней.
А через 2 года, я себе сама проколола уши, долго носила ниточки, пока бабушка не подарила мне новые серьги.
После моего переезда в другой город, а потом еще нескольких переездов в другие города и страны, где были другие дворы, много других друзей и других историй, веселых и грустных, я все равно с упоением возвращаюсь к воспоминаниям моего первого "бабушкиного" казанского двора: и там все также непрестанно щебечут на лавочках бабушки, азартно и весело играют в домино дедушки, детвора дружно играет в казаки-разбойники, малышня копается в "антисанитарной песочнице, рядом бегает, радостно помахивая рыжим хвостом любимый пес Шарик, Светка качается на качелях, на ушах поблескивают сережки и она смеется так громко, заразительно... и убеждаюсь еще раз, что детство - самая счастливая и светлая пора, несмотря ни на что.

Март 3, 2020

Глава 8

Глава 8
Мама

Получился большой перерыв между моими заметками, но к этой главе мне было не легко приступить, я начинала, останавливались, снова начинала, бросала. Много воспоминаний, которые перехлестывали и мешали двигаться дальше.

Моя мама была красавицей, спортсменкой, комсомолкой. Веселая, искрометная, легкая на подъем, невероятно притягательная. Ее любили все, единственная ее проблема - она никогда и никого не любила. Это своего рода патология. Ну, как например, человек родился без глаза, без руки, глухой. А мама родилась без умения любить. Так бывает. Она не первая в истории человечества. Если ее единственная проблема - не умение любить, то главная ошибка ее жизни - это иметь детей. Но если честно, она не хотела детей. Но общество в те времена (да и сейчас в целом тоже) диктовало свои жесткие правила. ВСЕ должны иметь детей. А если не имеешь - то ты ущербный человек.
В детстве я обожала маму за ее красоту, юмор, недоступность, и в то же время боялась за ее крутой нрав, вспыльчивость, едкие и резкие замечания.
Маму я видела редко, только по праздникам и когда она приходила отдыхать от своих разъездов и бурного устраивания личной жизни. Когда мама второй раз вышла замуж, за художника с якобы ярким будущем, то вспомнила обо мне и решила, что пора бы мне пожить в "семье". А чтобы начать жизнь с "чистого листа", было принято решение переехать в другой город, подальше от бабушки и дедушки.
Тут и начались круги ада. Унижения, оскорбления. Била мама сильно и изощренно. А потом ко всему этому церемониалу присоединился и отчим. Правда, отчим бил не только нас, детей, но и на маме упражнялся. Мне было 7 лет когда родился мой сводный брат.
Три первых года мы с братом жили впроголодь и вечном страхе. Когда отчим избивал и периодами пытался зарезать маму, я закидывала брата на соседний балкон и сама осторожно перелезала, свисая с 9-го этажа. Мы сидели тихо, могли просидеть целую ночь, чтобы нас никто не нашел. Потом мама по 2-3 недели лежала в больницах. Мы были предоставлены сами себе, отчим присутствовал чисто формально. иногда приносил что-то поесть, но чаще забывал. Еду я искала где могла. Для себя и брата. Порой даже на этаже, около мусоропровода. Мама возвращалась и все начиналось заново. Нас с братом мама часто называла дебилами и уродами. И вообще не понимала зачем мы на свет родились. Мне она говорила, что надо было меня после рождения оставить на крылечке в декабрьский морозный день - чтобы я окочурилась и никому больше не мешала жить, а брату говорила, что надо было ей при рождении, когда тот вылезал из ее лона, коленками зажать шею, чтоб тот младенцем задохнулся. А если еще задуматься на минуту: мама работала в школе, с детьми...потом была заведующей в детском саду. И при всем при этом, она их ненавидела - детей.
5-ый круг ада закончился тогда, когда отчим пытался меня изнасиловать, мне было 10 лет, я в последний момент, перед пенетрацией, успела вырваться, лягнув его куда-то. Я пожаловалась маме на это, на что она жестко и грозно ответила: "Сама виновата, нечего постоянно крутиться возле мужиков". На моe замечание, что я не кручусь, а всего лишь тут живу, мне достались сильные удары по голове какой-то статуэткой, первое что попалось ей в руки - мама не любила когда ей дерзили. Именно тогда я в первый и в последний раз попыталась спрыгнуть с 9-то этажа, меня перехватили в последний момент. Больше я никогда не пыталась покончить жизнь самоубийством (хотя круги ада продолжались, надо было, видимо, пройти их все), а только идти дальше и жить несмотря ни на что... и жить хорошо. (кстати, отчим сейчас живет где-то в Сибири и работает ЗАВУЧЕМ какой-то небольшой школы, ну и иногда устраивает вернисажи - он же художник)
Бабушка с опозданием узнала обо всем об этом и тут же увезла меня. Но брат остался - и брату досталась лавина жуткого насилия и унижения. Он не справился, он сломался. Сейчас это больной человек. Наркоман. Абсолютно потерянный и несчастный.
Спустя годы, став уже сама мамой, я попыталась еще раз наладить отношения с мамой. И даже перевезти сюда. Попробовать понять. Но диалога не получилось. Получилось признание ее неистовой ненависти ко мне, и к моей семье, моим детям, к моему мужу, в самых жестких и омерзительных формулировках. Пришлось поставить на этом точку. Вернее, точку с запятой. Все эти годы я помогала ей финансово, как могла. Впрочем, когда она вспоминала обо мне - это значило, что закончились деньги.
Мама умерла 3 дня назад (22 ноября 2019 года), ей было 62 года. Передозировка алкоголем. В этом случае многие говорят: "Отмучилась". Я же сказала: "Отмучила".
У меня нет ненависти к этому человеку. Есть горький осадок и жалость на каком-то человеческом уровне. У человека было столько щедрых возможностей начать жизнь с нового листа, но каждый раз она выбирала путь уничтожения и безудержной ненависти. Человек, по которому никто не заплачет. Нет ни друзей, ни близких, ни любящих. Это страшно. И это горько.
А еще, я очень хорошо понимаю людей, которые сознательно решают не иметь детей. Далеко не все умеют любить, далеко не все могут быть добрыми, чрезвычайно терпеливыми, щедрыми на заботу, внимание, тепло. Поэтому неплохо бы для начала хорошенько подумать - а заслуживаю ли я самый ценный подарок в жизни, как ребенок. Не идти тупо на поводу у общества, что дети должны быть у всех. Нет, далекоооо не у всех!
Берегите и любите своих детей много, сильно, оглушающе и не давайте их в обиду НИКОМУ!

Март 3, 2020

Глава 9

Глава 9
Первая любовь и вторая инфекционка!

Мне было 10 лет, когда мама решила развестись со вторым мужем и начать свою жизнь с "чистого" листа! Она устроилась заведующей в один из детских садов города Ульяновск. Забрала снова меня от бабушки, чтобы жить всем вместе, единой семьей и наконец-то счастливо!
Жили мы в малосемейке - это квартира, разделенная на 2 семьи. У нас было две комнаты, а у другой пары с маленьким ребенком - одна. И, конечно, общая кухня и санузел.
Я пошла в 4-ый класс, брат ходил в садик, где работала мама. Все были пристроены. Утром мама уходила на работу, забирала с собой младшего брата, а я готовилась к школе. Я училась во второй смене, помните, в те времена были две смены - я как раз училась после обеда. С утра надо было прибрать квартиру, сделать уроки и если повезет, сходить погулять в соседний двор - туда, где проживала моя первая любовь.
Сережа Черняк был моим одноклассником. Кучерявым блондином с голубыми глазами. Спокойный тихий мальчик, нежный и трогательный. Перебивался с двоек на тройки, но я всегда была рядом и вытягивала по всем предметам. Домашки и контрольные, распределение общественных школьных работ (а я была тогда старостой класса) - абсолютно все привелегии доставались ему от меня за его красивые глаза. Я постоянно бегала в его двор и всматривалась в его окна, ждала когда он выйдет на балкон, увидит меня и спустится погулять. Но, как говорится, сердцу не прикажешь, и списывание моих домашек и контрольных ему были куда важнее, чем зов моего сердца )))
У него был друг Артем, из параллельного класса, который был влюблен в меня, и в знак своей пылкой 10-ти летней любви вырезал на руке перочинным ножиком мое имя. (интересно, как он сейчас с моим именем на запястье )))))
Мы часто гуляли втроем и каждый из нас переживал маленькую трагедию безответной любови.
Мама, конечно, видела мои переживания, она была против, чтобы я "шлялась" по соседним дворам. К тому же, такой красивый мальчик не может запасть на такую "страхолюдину с одними маслами, тремя волосинками и рахитными ногами как у меня". Я понимала горечь своего положения. Поэтому в школу и во двор, когда была возможность, надевала по 2 или 3 пары колготок, чтобы ноги казались полными, здоровыми и красивыми. Пыталась накручивать волосы на веточки, чтобы они казались пышнее, в тайне от мамы. Если мама заставала меня с накрученными волосами, ремня было не избежать. Но я готова была терпеть и ремень и резиновую скакалку ради того, чтобы хоть однажды понравиться Сереже.
Но Сереже нравилась другая девочка. Моя близкая подруга Наташка Дементьева. Она жила в том же дворе, что и Сережа. Была крепкая, будто взбитые сливки, розовощекая, с густыми рыжими волосами и зелеными глазами. Мне конкурировать с Наташкой было бесполезно, но я не из таких, которые сдаются без боя )
И я решилась... Я написала ему записку, где говорила о своей любви, вечной и преданной.
Но записку он почему-то передал своему другу Артему. Сердце его было безвозвратно разбито, вера в женщин однозначно потеряна. Мне был объявлен бойкот! И Сережа больше не выходил во двор, не разговаривал со мной в классе, зло шутил перед всеми, когда предоставлялась возможность, ибо мужскую солидарность никто не отменял [?]
Моему горю не было предела. Правда, были моменты, когда надежда вдруг снова обволакивала мое сердце - на сложных контрольных Сережа нарушал свой бойкот и просил списать или решить за него второй вариант. Так с горем пополам мы перешли в следующий, пятый класс.
А в начале пятого класса я загремела в инфекционку с диагнозом Гепатит Б. Помню, по городу как раз очень активно распространялась эта инфекция. В школах только об этом и говорили, очень многие заболевали, больницы были переполнены.
Мама отвезла меня в инфекционную больницу с вещами и оставила там на месяц.
Описывать инфекционную, вдоль и поперек переполненную детскую больницу - дело непростое. Грязь, голод, холод, унижения, страх, боль (даже анализы у маленьких детей брали с каким-то садистским неистовством).
На второй день у меня началась дикая часотка. Матрасы кишели клопами и другими паразитами, но жаловаться куда-то было бесполезно. Мыли нас раз в две недели. Выдавали тазик с холодной водой, хозяйственное мыло, рваное гнилое полотенце и мойся как хочешь.
Родителям было запрещено приносить еду, да и общаться в инфекционке было не просто. Только через окошко помахать и что-то там невнятное прокричать через закрытые окна. Я была рада каждому приходу мамы, хоть они и были не частыми, но все равно родное, и близкое, и любимое лицо! Передачки были очень скудными - с гепатитом Б мы должны были придерживаться строгой диеты. Еды было мало, она была несъедобной, есть хотелось всегда.
Через неделю моего пребывания в больнице, началась ветрянка. И были приняты меры разделить палаты на закрытые, практически, заколоченные боксы: старших девочек, переболевших ветрянкой, закрывали с маленькими детьми 4-5 лет. Медсестрам так было проще: старшие будут смотреть за младшими, ухаживать за ними, успокаивать, когда те плачут, проводить процедуры.
Меня заперли с девочкой Зосей, она была старше меня на 1 год. Красивая, с золотистыми волосами, огромными голубыми глазами, веселая и смешливая. Мы быстро нашли с ней общий язык и 3-х недельное пребывание в этом боксе, где мы еще и по совместительству работали младшими санитарками - должны были смазывать прыщики зеленкой младшим детям, мерять им температуру 2 раза в день, мыть их, укладывать спать, - прошло довольно оптимистично и не без приключений, веселых и грустных.
Однажды Зося уронила градусник и разбила его. Ртуть растеклась по полу. Зося была перепугана до полусмерти, я пыталась ее успокоить, но она стала колотить в заклеенную стеклянную дверь, чтобы врачи вытащили нас оттуда и помогли убрать ртуть.
Никто не обращал внимание на крики и громкий стук по стеклу. У врачей и медсестер были свои дела. Тогда Зося решила разбить стекло кулаками! И тогда услышав звук разбитого стекла и страшные вопли, к нам пришли на помощь. Ртуть убрали, окровавленные руки Зоси перевязали, а потом наказали нас за хулиганство и оставили без обеда и ужина. Нам пришлось "обкрадывать" младших на горбушку ржаного хлеба.
Зосю выписали на 4 дня раньше. Я оставалась одна в боксе с малышами. Мы долго обнимались и плакали. На прощанье она подарила мне миниатюрную куклу с длинными волосами. Кукла была редкая, заграничная. Ее мама, наполовину полячка, привезла из Польши ей такой прекрасный подарок. Куклу я долго хранила, шила ей платья. К сожалению, она была потеряна позже, в моих бесконечных и постоянных переездах. Но память осталась, даже не о кукле, а об этой прекрасной девочке Зосе - красивой, весёлой и смешливой.
Я вышла из больницы. Вся в прыщах, в укусах, бледная и еще больше исхудавшая. Когда мама увидела меня после больницы, первое ее замечание было "Страшнющая, смотреть на тебя не выносимо, но ладно, как-нибудь откормим". Я поняла, что мама в благодушном настроении. Я разрыдалась, и стала ее неистово обнимать и целовать. Для меня не было лучшей мамы в этот момент - такой заботливой и любящей.
Это был неплохой год. Мама начала встречаться с мужчиной. Дядя Саша, ведущий инженер из города Коломна. Он был в командировке в нашем городе, они познакомились у каких-то общих знакомых. Дядя Саша был добрым, спокойным, интересным человеком. Он рассказывал нам с братом на ночь увлекательные истории, он приносил продукты, которых нам так не хватало, он не давал маме нас бить и оскорблять. Это был очень хороший человек.
Забегая вперед скажу, что с дядей Сашей я встречалась и много позже, будучи уже взрослой женщиной. Мама к тому моменту давно с ним рассталась, из-за чего дядя Саша сильно переживал. Они долгое время оставались друзьями, думаю, благодаря в основном его усилиям. Правда, потом мама и его отрезала из своей жизни.
Итак, я заканчивала пятый класс, мама плотно общалась с дядей Сашей. Мы жили в относительном мире и спокойствии. А в конце 5-го класса из ниоткуда появился мой отец, которого я практически никогда не видела (если не брать в расчет историю с моим похищением) и не знала. Но это уже следущая глава в моей истории.

Март 3, 2020

Глава 10

Глава 10
Мой брат (самый младший)

Мой самый младший брат родился когда мне было 7 лет. Я хорошо помню этот период. Мама была беременна и, как всегда, несчастлива. Она вышла замуж второй раз, будучи уже опытной и видавшей "жизнь" женщиной, за молодого человека, младше нее на 4 года, это если учесть тот факт, что маме на тот момент было 27 лет. Михаил был красивым, спортивным, подающий надежды художником (к сожалению, всегда вторым, после своего старшего брата, который добился в своих кругах определенного успеха). Мама с Михаилом жили в вечных страстях и драках. Я на тот момент жила вместе с бабушкой и дедушкой. Мама переехала в общежитие к Мише. Однако бурные сцены с криками и побоями, они любили устраивать именно у бабушки, на моих глазах. Я залезала под стол или пряталась за занавеску, закрывала уши, плакала и боялась, что отчим убьет маму. Дедушке с трудом удавалось утихомирить эту парочку и выставить за дверь.
Беременность ничего в их жизни не изменила. Мама ходила с синяками, но терпела, потому что там была страсть. Мама родила намного раньше срока, после какого-то очередного побоя. Мальчика выходили. Мальчика назвали Евгением.
Через два месяца после рождения Женьки, отчим получил распределение в город Ульяновск, две комнаты в малосемейке и они с мамой и братом уехали налаживать семейную жизнь. А через год и меня забрали. Мне было почти 9 лет, брату 2. Это был самый тяжелый год нашей совместной жизни. Я старалась защищать брата как могла, поэтому получала вдвойне, но и ему, этому крохе, попадало под горячую руку. Во время кровавых разборок мамы и отчима, мы убегали на лестничную клетку или на улицу. Соседи по подъезду, даже когда мы стучали к ним в двери и умоляли помочь, никогда не открывали нам дверь. Все боялись связываться, да и кому нужны были чужие проблемы и уж тем более чужие дети.
Бывали моменты, когда мы с братом перелезали на соседний балкон и прятались там, могли и уснуть до утра. Бывали периоды, когда нас забывали накормить, а дома ничего не было, кроме лука и спиртных напитков, я искала еду у мусоропровода. Помню как мы с братом вгрызались в остатки кукурузы и засохший хлеб в пролете, на этаже.
В тот год мы очень сблизились с братом, я отвлекала и развлекала его как могла. Но в конце этого года, после неудачной попытки отчима меня изнасиловать, мама все-таки решила развестись с Мишей, а меня забрала к себе бабушка. Брата мама ей не отдала. Через год я снова переехала к маме и мы снова стали жить вместе, но уже без Миши. Для брата я всегда была самым близким и родным человеком. И старалась защищать как могла. Но все-таки защитить его полностью или уберечь мне, к моему глубокому сожалению, не удалось. Потом было еще много переездов, то разные города, то другая страна. В Швейцарию я попала на пороге своего 15-ти летия. Мой 8-ми летний брат остался в Питере с мамой. И тогда-то она полностью оторвалась на нем, потому что когда я была рядом, я не давала его в обиду, но я не смогла быть все время рядом, а на какой-то момент мне даже показалось, что она изменилась и стала добрее и мягче. Я с запозданием узнавала, что у Жени не все в порядке. Он убегал из дома (он боялся маминых жутких побоев и издевательств), в 14-ть лет познакомился с первыми наркотиками. В 16 лет ему поставили диагноз гепатит С.
Когда я с ним общалась, он не рассказывал мне, как изощренно издевалась над ним мама (обо всех страшных издевательствах он рассказал много позже). В конце концов, она сломала его. Когда он стал старше и сильнее, уже он изощренно издевался над мамой, требуя последнее на дозу. Я попыталась привезти его сюда. Мне было 23 года, ему 16-ть. Я на тот момент рассчитывала только на собственные силы, я работала и училась, с полуторагодовалым сыном на руках.
И тем не менее, хотела ему помочь. Но он уже сидел глубоко на наркотиках (на сколько глубоко, я узнала только потом, они с мамой скрывали какое-то время от меня его зависимость), поэтому ему хотелось обратно в Питер, где он свободно мог достать дозу.
Довольно рано он обзавелся семьей. У него родились 3-ое детей, один с пороком сердца. И уже он со своими собственными детьми повторял мамину схему: унижения и побои. Через некоторое время он ушел из семьи, и я думаю, к лучшему.
Мы созванивались редко. А если он и звонил, то требовал деньги на "устроиться как следует в жизни и начать все с чистого листа", а на самом деле на дозу. Я еще какое-то время пыталась помочь, но все было тщетно.
О смерти брата я узнала вчера. Он умер от овердозы. Ему было 35 лет. Шесть месяцев спустя после смерти мамы. Он отмучился. Эта была жизнь полная страданий и боли. Для меня он навсегда останется тем мальчиком: добрым, отзывчивым, доверчивым и ранимым. Он когда-то мечтал стать художником или скульптором, он прекрасно рисовал и лепил. Но мама упорно повторяла, что он тварь и бездарь.
Но он не виноват, что его сломали взрослые, лишили детства, лишили опоры, любви и тыла. Сейчас, где-то там... ему будет хорошо, спокойно и, возможно, наконец-то счастливо.
Берегите своих детей, прощайте им все, не ломайте даже ради самых ваших прекрасных желаний и намерений. Пусть они проживают свою жизнь, со своими желаниями и стремлениями, а мы постараемся быть для них крепким тылом, отдавая им нашу бесконечную любовь.
( на фото Женя 6-7 лет и мы с ним вместе, с моим старшим сыном на руках, берег Женевского озера... у меня до сих пор сохранилось то самое розовое полотенце, что у брата в руках)